Печать

[Butch]

Восьмые ноты осени.

                            "Яблок в этом году было особенно много. Даже в молодых колхозных садах, где деревья не выше меня самого, они свисали огромными виноградными гроздьями. Не весть откуда взявшиеся кабаны подняли весь дерн вокруг, будто их нанял кто для прополки. И правда как они сюда попали? Сад огорожен со всех сторон сеткой рабицей на бетонных столбах. Есть только калитка на въезде, да еще один прогал на другом конце – проход к старому кладбищу.
           На кладбище привычно тихо, там давно лежат мои дед с бабкой, к которым изредка я вожу свою мать да тетку, единственных из 12 выживших после войны в огромной семье детей и доживших до сих дней. Там за оврагом наша деревня.
          На самом деле ее нет, почти ничего не осталось. Но просят заехать и я рулю, где лишь угадывается старая дорога.           На глазах старух слезы, но горят они каким-то необыкновенным огнем счастья от воспоминаний детства. Оно у них прошло тут, на этой улице, где кругом заброшенные, покосившиеся хаты, да мертвые, лишенные электричества, столбы света. С трудом, продираясь сквозь огромные заросли бурьяна, лозы, да земляной груши, наконец наощуп находим обугленные останки нашей хаты. Слезы уже ни кто не прячет и глядя в лицо матери, думаю лишь о том, чтобы сердце у нее не схватило.
- Тут, мам.
-  Нет, там березка росла, а ее нет.
- Как же нет, глянь, вона она какая вымахала. Почитай пол века прошло. С лишним. Век почти.
         Каким бы большим все вокруг тебе не казалось в детстве, но через некоторое время все ОНО кажется уже маленьким, потому что ты стал большим. Но проходят годы и кажется, что время начинает идти вспять. Когда ты уже вроде бы стареешь, высыхаешь и горбишься, все ОНО снова растет и опять кажется тебе таким огромным.
         Кто мы в этой жизни - малая толика, которой в итоге суждено стать почвой для роста вот таких вот берез великанов, да яблонь. Видно во вселенной не просто так все идет по кругу. День сменяет ночь, весна зиму, а молодость – старость. Может великий Будда именно это и называл просветлением. А нирвана это вовсе не куча денег, как ее многие понимают и потому к ней так стремятся…
             Яблок было много даже в этой заброшенной деревне. Но к ним уже не продраться из-за двух метровой крапивы и дикой малины.   
            Старые яблони будто не знали, что давно никому не нужны и упорно продолжали рожать свои плоды для людей, бросивших их тут одних…
            Вдруг,  возле одной из них, из под самых ног, едва не разорвав мое сердце пополам, с характерным шорохом, шумно взлетел огненно-рыжий вальдшнеп. Больше я думать уже ни о чем не мог. Скорей бы осень…"

                                   Под колесами машины уже не одна тысяча миль холодного асфальтобетона осенних  дорог пройдена в поисках его – короля охоты, призрачной птицы счастья, настоящего фантома!  А вокруг такая красота, что кажется будто ни одному художнику пейзажисту не удасться передать на холсте эти краски. Не хватит колера, обязательно нужны еще и ноты. Жаль, что их всего семь, но как льются они в душе каждого, озирающегося по сторонам романтика легашатника!
               Год за годом в поисках встречи именно с этой птицей, я давно не сплю длинными осенними ночами. И в который раз по выходным будильник привычно будит не довольных родных. Чай в термос, бутерброд и бегом в машину. Какой-то час пути и вот ноги уже несут меня через поле, колючий бурьян и канавы. К молодому рыжему березняку, захватившему старый яблоневый сад. Вероятно и тут возле этого сада, много лет назад когда-то кипела жизнь, но ушла…
              Это место, как в охотничьем букваре, самое характерное для ЕГО обитания. И я иду к НЕМУ!
              Утра уже холодные, но когда на небе нет облаков, солнце начинает пригревать по- летнему тепло и добро. Наконец дошел.
              Собака не веря в свое счастье, рвет лапами в длинных прыжках, разрывая грудью тяжелый пьянящий осенний воздух. Я всегда оставляю машину вдалеке от охоты, давая ей сбить пыл, иначе разгонит в азарте все вокруг. Страстная она у меня, через чур. Ей надо.
    Как я и думал, со всего маха собака ломается и стает. Но птица уже взлетела. Да не одна. Целый выводок тетеревов поднимается не спеша один за одним, пока я подхожу. Та провожает его виноватым взглядом. Взрослые уже, заматерели – не подпустят близко. Но все равно ругаю.
- Ну что, добегалась? - кричу я на пёсу.
               Иногда бывает очень полезно наругать,,,,,,,,,, не перегибая планку.
               Ну вот, совсем другое дело. Пошла аккуратней, обыскивая характерные места. Принюхиваясь на набродах. Мастерит – пятый год как ни как уже.
               Это место я приметил давно. Еще весной на пролете. Тогда уже решил, что буду проверять его по осени каждый охотничий день. Если и тут ЕГО не будет, значит ЕГО и вовсе у нас нет. Во что бы мне очень не хотелось верить и тем более убедиться. Нет для меня никакой охоты, краше этой. Пожалуй и самой жизни то без нее нет. Видно и собака это понимает и разделяет мои чувства, потому как вскоре встает. Подхожу крадучись. Лес хоть и сырой совсем, но хрустит под ногами так сильно...
               Листва на земле уже не желтая почти, а темно- коричневая, или охристая порой. Как ты на ней ЕГО увидишь. А ОН там, я точно знаю. Алька стоит, как влитая и я ей верю.
               Всматриваюсь в продолжение носа по невидимому вектору. И вдруг замечаю, как он сидит нахохлившись, не довольный своим обнаружением под самым ивовым кустом. Слегка покусывая клювом воздух.
- Пиль! - кричу я со всех сил.
Тужит.
- Аля, пиииль!!
Собака срывается в сторону птицы, но та сидит мертво, слегка втянув голову, пропуская летящую над ней собаку.
- Пииииииииль!!! - ору я, что есть мочи.
И соба снова в прыжке. Наглый вальдшнеп сидит, как ни в чем не бывало. Уж не кажется ли мне все это. Может я уже сошел с ума в своих нескончаемых поисках и мечтах. Но нет, вот же он родимый. Делаю шаг на встречу, помогая собаке – взлетает.
Как стрелять то его, сроднились почти за эти мгновенья. Но я стреляю. Стреляю, потому что таких охот многие ждут годами - я ждал всю жизнь! Не раз и сдаться готов был и охоту бросить. Да и мажу в основном.
             Смешно бывает порой, когда Алька ругается на меня за это. Так жалобно и с такой обидой в голосе.
- Папа, ну что ж ты мазила такой! Я день бегаю, ищу, а ты? Эх ты! Аааввв...
За эти годы мы научились понимать друг друга, как настоящие друзья. Мне даже кажется порой, что я выучил собачий лучше, чем она человечий. Это наверное потому, что собаки лучше людей. Это правда. Я точно знаю. А у нас акромя плохого, чему учиться то?
   В этот раз я не промазал. Не успев отлететь далеко, он рухнул пестрым комком на землю, сразу же слившись с листвой. Где? Но Алька нашла. Умничка моя, даже принесла и подала, чего в общем то ни как от нее добиться не мог никогда.  Но затем, запрыгав выше моей головы, попыталась забрать ЕГО у меня снова.
   Вот оно счастье, легашиное. Противоречивые ощущения от только что отнятой жизни, где-то там, в глубине души раздавлены и прижаты неописуемой радостью. И она во мне не вмещается вовсе. Дальше идем.
    Пустырит. Прощаю. А может был и сбежал. Ага, вот и блюдца*. Свежие еще – значит, был. Еще пару уходят без выстрела, укрывшись за ветками. Мы снова в поиске. И вдруг опять стих колокольчик и белая статуя на виду и я бегу к ней, что есть сил, чтобы ОН не обдурил ее и не сбежал. Но тем и ценен, что хитер и умен. Сбежал.
- Пиль!
              Пусто. Но соба не бросает, начинает работать следом и запирает его на кромке леса, прямо у камней, что свозят с полей на пахоте.  Их каждый год земля наружу толкает, ломая железо тракторов. Говорят, что такая земля - плохая. А она просто говорит людям: «Хватит!»
              Дальше зеленка и бежать ему некуда. Взлетает. А я за кустами и не смог выстрелить снова. Молодец она у меня, настоящий вальдшнепиный профессор вырос.
   Осенний день короток, в сумке уже три птицы, пора и честь знать. Вновь на пути старая яблоня, усеянная вокруг еще не гнилыми паданками. Почитай мешка три на земле лежит – никому не сгодились. Беру одно. Обтер об рукав, укусил. Взрыв сока во рту, от треснувшего спелого плода на секунду отвлек меня от происходящего. Пожалуй нет яблок вкуснее осенних, тех, что не захотели падать и до последнего задержались на ветках. Таких крепких, выдержанных, как хорошее полусухое  вино. С ярким терпким букетом и холодным послевкусием. Приятная свежесть наполняет тебя, как аромат хорошей сигары, или глоток старого коньяка, подогретого на стакане с кипятком. Не хватает только мягкого кресла, потрескивающего камина, да белой цигейки под ногами…
              До машины всего пару миль, а идти к ней не хочется, хоть и устал, и ноги зудят, и спина болит, как не родная. Но никогда, НИКОГДА не променяю я эти мгновенья на уютный городской быт. Мертвый он для меня какой-то. Да и зима уже скоро…
              Еду. Новая резина нагло грызет плохую грунтовку. Настроение супер, приемник громко орет про «сто балерин»**, в зеркало заднего вида смотреть страшно, улыбка такая, что не влазит в него, как рот порвали. Собака улеглась наконец довольным калачиком и дремлет в своей нирване. Она точно знает, что мама загодя дома уже разогрела ее любимую кашу…

2013 г.

                                    
* - большие ярко белые пятна, их оставляет на листве вальдшнеп перед взлетом, опорожняясь.


**   -   

[хантер]

  Не перестаете душу радовать

[vova-83]

Прекрасный рассказ.
Спасибо 

[sever]

Прекрасный рассказ.
Спасибо 

Лучший

[dixi]

очень поэтично и проникновенно! - нет слов... 
 
спасибо!

[Geesekiller]

Ну что тут скажеш, нечего добавить, потому как и слов то нет! Спасибо!

[Счастливый]

Спасибо!

[Сайкен]

[andrei73]

Суппер! Собачька молодец, да и стрелок не подкачал.

[Диманыч]

Как замечательно перечитать долгими зимними вечерами Алабанда умничка! (ёк,только сейчас на дату внимание обратил,,,)

[HUNTER1989]

Супер душевно и красиво!
Спасибо!